Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

— Ну, теперь уже нет.

— Что такое? — Язык Флина сильно заплетался.

— Пригласил меня Аферлиц. Нет Аферлица — нет и работы. Так что я вернусь к своим прежним занятиям, а поклонники опять придут приветствовать вас.

Флин покачал головой.

— Да, не повезло, а вы так старались выжить меня!

— Я — нет.

— Ну конечно, нет. Вы просто украли мою роль. Очень мило с вашей стороны. Истинный поступок Робин Гуда.

— Слушайте, не будьте дураком, — отмахнулся Саймон. — Ничего я у вас не крал. Вас уже выгнали, когда Аферлиц втянул меня в это дело. Заключая с ним контракт, я понятия не имел о ваших интересах. Откуда я мог это знать?

Флин погрузился в тупую пьяную задумчивость.

— Вер-р-но, — объявил он наконец.

— Рад, что вы поняли это.

— Вы отличный парень.

— Спасибо.

— Чудно.

— Разумеется.

— Выпьем!

Они выпили. Флин уперся взглядом в стакан.

— Вот как обстоят дела, — протянул он. — Оба мы без работы.

— Да, печально.

— Вы должны найти работу. Нет, это я вам найду работу. Поговорю с моим импресарио.

— Не стоит. Я не собирался заниматься подобными делами, просто показалось, это будет интересно, и подзаработать можно…

— Деньги… Все из-за них. Я ведь тоже никогда не думал, что займусь таким дерьмом…

— А чем вы занимались раньше?

— Много чем. Вы вот не считаете меня крутым?

— Не знаю.

— И почти никто не знает.

— Полагаю, нет.

— Ну так я крутой, ясно? Я в жизни многое успел повидать. И знаю, что к чему.

— С Аферлицем тоже?

— Сукин сын!

— В самом деле?

— Выкинул меня из фильма… выкинул из кабинета, когда я был так пьян, что не мог дать сдачи…

— Да уж, помню.

— Этот мерзавец…

— Но ведь вы-то с ним разделались? — мягко поинтересовался Саймон.

Флин тупо уставился на него.

— Что-что?

— Вы же собирались с ним разделаться.

— Точно. Только слишком поздно.

— Поздно для чего? — Саймон посмотрел поверх своего стакана и нахмурился.

— Слишком поздно, чтоб его прикончить. С ним уже разделались.

— Разве это сделали не вы?

Флин упрямо пытался выпрямиться и удержать равновесие.

— Вы с ума сошли!

— Нет, вы же сами грозились…

— Что вы мне пытаетесь пришить?

— Ну, естественно прийти к такому выводу.

— Прекратите!

— Я могу, — сказал Святой, — только не уверен, что полиция поступит так же. Как вы угрожали ему, слышали многие.

— К черту полицию!

— Разве Кондор до вас еще не добрался?

— Кто?

— Лейтенант Кондор, который ведет следствие по этому делу.

— Господи, конечно, нет! И зачем? Пусть ко мне полиция только сунется!

— И что тогда?

— Я им рожи набью!

— Лучше выпьем еще, — предложил Святой.

Получив свою порцию, Флин полностью сосредоточил свое внимание на стакане. Он в его руках был, как судовой компас в нактоузе — качался из стороны в сторону, но всегда оставался подвешенным ровно.

— Сукин сын, — не утихал Флин, — я бы мог с ним разделаться!

— Как?

— Засадить за решетку!

— За что?

— За девчонку!

Очередную сигарету Саймон раскурил так, словно та была сделана из самого хрупкого материала. Если совпадения так повторяются, значит, начинает везти, и противиться везению нет смысла.

— Вы о Трильби Эндрюс, — констатировал он совершенно спокойно.

— Да. Он соблазнил несовершеннолетнюю, и она наглоталась снотворного.

— Это все сплетни.

— Вы так думаете? У меня были доказательства.

— Вы же ими не воспользовались, — осторожно заметил Саймон, — потому что у него на вас были материалы посильнее.

Он уже достаточно представлял себе методы покойного Аферлица, чтобы высказывать такие догадки, не рискуя ошибиться. Но такой реакции он не ожидал.

Флин, отставив свой пустой стакан, ухватил Саймона за лацканы. Огромным усилием воли он согнал с лица пьяную дурь, и глаза теперь смотрели жестко и холодно. Тут впервые Саймон поверил, что Флин и в самом деле может быть крутым парнем.

— Кто это вам сказал? — Флин не повышал голоса.

Саймон сталкивался с подобными ситуациями всю жизнь и знал, как себя вести. Он даже не шевельнулся. Бармен у другого конца стойки вытирал стаканы, косясь в журнал, и не обращал внимания на посетителей.

Спокойно встретив взгляд Флина и понизив голос до шепота, Святой ответил:

— Адвокат Аферлица.

— Что он знал?

— Все.

— Продолжайте.

— Аферлиц не доверял вам. А он был не глуп. И принял меры предосторожности. Он оставил письмо, чтобы вскрыли, если с ним что случится. А в письме — замечательная история из вашего прошлого.

— Из Нью-Орлеана?

— Да.

Было хорошо заметно, как борется Флин с затуманенным спиртным сознанием. И проигрывает.

— О девушке, которую убили, потому что была свидетелем…

— Да. — Святой теперь полностью полагался на интуицию. — В то время ваши таланты блистали в не столь эффектном деле, как кино.

Флин крепче ухватил пиджак Саймона.

— Кому еще он рассказал об этом?

— Многим, так что со всеми вам не справиться. Ваше дело кончено, приятель. Если Кондор еще до вас не добрался, то сделает это в любую минуту. Газетные статьи о вас будут самыми крупными за всю карьеру.

— Да? Ну и ну, приятель.

— Я вам не приятель, — отрезал Саймон, — потому что вы пытались меня подставить своей запиской.

Флин отупело уставился на него.

— Какой запиской?

— Которой заманили меня на место преступления.

— Не посылал я никакой записки…

— Что, память надо освежить? Вы это сделали…

Саймон умолк, но это никак не было связано со словами Флина. Внезапно у него возникли смутные воспоминания, какие-то туманные идеи, которые отвлекли его и лишили прежней уверенности.

И в этот самый момент Флин с силой оттолкнул его, и стул, на котором сидел Саймон, стал опрокидываться. Теряя равновесие, он попытался извернуться, но не успел. Кулак Флина достал его челюсть — не слишком сильно, но достаточно, чтобы ускорить падение. В падении Саймон приложился затылком к соседнему стулу и погрузился в грохочущую тьму.

Очнулся он легко, словно просто прилег вздремнуть на минуту, и только пульсировавшая в голове боль напомнила, что произошло. Уже придя в себя, он немного полежал, наслаждаясь прохладой мокрого полотенца, которым орудовал бармен.

— Спасибо, — сказал он наконец. — Скажите, я выгляжу так же ужасно, как и чувствую себя?

— Выглядите вы нормально, а как чувствуете — не знаю, — ответил бармен. Саймон поднялся, и ему вдруг показалось, что голова сейчас отвалится.

— А что случилось? — спросил бармен.

— Я поскользнулся.

— Да, в пьяном виде он ведет себя отвратительно.

— Не он один. Куда он делся?

— Сбежал со всех ног. Может быть, испугался, что вы как следует отделаете его, когда придете в себя?

— Возможно, — согласился Святой, оценив великодушие бармена. — Давно он смылся?

— Довольно давно. Послушайте, не расстраивайтесь. Лучше остыньте и выпейте. За счет заведения.

— Вот это хорошая идея, — согласился Святой.

От выпитого виски боль в голове начала утихать. Перейдя бульвар, он остановился у входа в студию.

— Лейтенант Кондор? — переспросил привратник. — Нет, он ушел сразу после вас. И не сказал, куда направляется.

Сняв трубку внутреннего телефона, Саймон набрал номер Пегги Уорден.

— Вы все еще на месте? — спросил он. — Вас разве не уволили вместе с нами?

— Придется мне остаться до конца недели помочь Браунбергу ликвидировать дела.

— Очень хорошо.

— Вы так спешили, уходя отсюда.

— Да ноги не могли стоять на месте, пришлось поторопиться, чтобы не отстать от них.

— Вам нужно оставить мне адрес, чтобы выслать чек.

— Но я еще надеюсь увидеться с вами до этого.

— Так вы продолжаете заниматься этим делом?

— Да.

— Интересно, а как же вы отдыхаете?

— Можете угадать.

Она промолчала.

— Что будете делать потом?

— А вы?

— Пока не знаю. Можно мне позвонить вам?

— Я буду дома. Займусь стиркой своей последней пары шелковых чулок. Номер моего телефона есть в справочнике.

— Попробую найти кого-нибудь, кто умеет читать.

Отправившись на стоянку за машиной, он поехал на север, в сторону холмов между Сансет и берегом океана. Там жили Лазаров и Кендрикс, а не Флин, но Флина можно будет разыскать и позднее, если понадобится. Впрочем, Святому стало представляться, что обстоятельства дела должны были складываться несколько иначе, и в эту новую схему Орландо Флин никак не вписывался. Как в цирке — вроде лошадь на арене и настоящая, и вдруг вы видите, что это двое клоунов в специальном костюме…